Интервью

Я люблю тебя, Жизнь! Агафонова Светлана Дмитриевна Советник генерального директора ООО «Капитал Лайф Страхование Жизни»

Светлана Дмитриевна, как начался Ваш жизненный путь, где Вы родились и учились?

Я коренная москвичка. Здесь же окончила школу и решила поступать на юридический факультет МГУ. Но в конце 50-х годов прошлого века туда не принимали без трудового стажа и очень неохотно брали девушек. Я пошла работать в школьную библиотеку, читала там все, что можно, и через год поступила на вечернее отделение юрфака. У меня была мечта — работать следователем. Моя старшая сестра — Эльвира Дмитриевна Соколова, юрист, доктор наук, профессор, ей сейчас 90 лет, но она до сих пор преподает, является автором учебников. У нее была подруга, работавшая следователем, и меня впечатлял их пример. Уже на 3-4 курсах я стала работать в этой системе, начиная с позиции помощника прокурора. Прокурор был необыкновенный человек, фронтовик, очень строгий, но исключительный по своим человеческим и профессиональным качествам. Но потом мне пришлось с мужем-военным уехать из Москвы...

Как же Вы вдруг совершили разворот в страхование?

Спустя какое-то время я вернулась в столицу. Родители (папа мой — Дмитрий Филиппович Агафонов — был заслуженным человеком, руководил эксплуатацией канала им. Москвы, а до этого принимал участие в запуске Волго-Донского канала в 1953-54 гг., есть даже музей, связанный с его именем) считали, что дети должны всего добиться сами. Мой брат был капитаном дальнего плавания на гражданском флоте. Сестра — как я уже сказала — юрист, ученый. Мне нужно было искать новую работу, поскольку вернуться в прокуратуру было уже проблематично, там очень напряженная работа, а у меня был маленький ребенок. И тут мне предложили пойти в Министерство финансов СССР, в юридический отдел. Я там проработала какое-то время, но захотела двигаться дальше, и мне, поскольку отец и брат были связаны с водным транспортом, предложили поработать в Министерстве морского и речного флота СССР. Однако из Минфина меня отпускать категорически не захотели, а предложили перейти в одно из подчиненных ему управлений — Госстрах СССР (он был одним из управлений Минфина). И вот, пока я проходила, знакомилась с разными управлениями и выбирала, мне встретился Леонид Алексеевич Мотылев, который был в тот момент первым заместителем руководителя Госстраха, вашим читателям наверняка знакома эта фамилия. Собственно, руководителей управлений я и так знала, поскольку я работала в юридическом отделе, и они у нас визировали документы. Но он меня очаровал и убедил.

Вот так я и попала в страхование. Это было в августе 1969 года, мне было 28 лет. Тогда там не было отдельного юридического департамента, а просто была должность юриста, которую я и заняла. В тот момент я ничего не знала о страховании, кроме того, что страховые агенты ходят по домам, и легче отдать им деньги, чем объяснить, почему этого не хочешь. Я стала много читать о страховании, всерьез этим заинтересовалась. Начались командировки, я много ездила по Союзу, по разным республикам. На весь Союз был единственный юрист с такой специализацией, женщина, которой было около 80 лет, с непростым характером, но Мотылев мне сказал: «Учись у нее, это уникальный опыт, кроме нее этого никто не знает».

С кем еще из ведущих советских специалистов Вам довелось поработать в СССР?

Мне повезло работать с умными, грамотными, образованными людьми, любящими свое дело. Уверена, эти имена помнят до сих пор, хотя многих уже нет с нами: Маргарита Михайловна Родионова, Эльвина Тихоновна Кагаловская, Кондрат Алексеевич Павленко, Клара Германовна Удалова, Леонид Ильич Рейтман, Евгений Васильевич Коломин...

Отдельно хочу сказать о таком человеке, как Владимир Георгиевич Баторин — именно он мне предложил перейти в подразделение личного страхования, которым он руководил. Тогда там было всего человек 15 сотрудников — тех, кто занимался личным страхованием, на весь Союз. И я ему очень благодарна, он меня всему научил — готовить документы, думать, работать с литературой, выступать, когда нужно, вставать и говорить. Его заместитель министра называл «профессором», хотя он не имел даже кандидатской степени, но знания были настолько глубокие. Однажды он меня, ничего не объясняя, отвел в кабинет к Мотылеву — оказалось, меня собираются назначить заместителем руководителя, хотя до этого такой должности не было. Я отказывалась, но они так решили, не спрашивая моего согласия. И моя дальнейшая карьера стала развиваться именно в личном страховании, страховании жизни.

Почему в период существования Советского Союза страхование жизни было более востребованным, чем в последующие годы?

У людей был мотив страховаться, накопить на что-то — на поездку, на дорогостоящую покупку. Тогда часто даже холодильник, телевизор, путевки в отпуск покупали на деньги, полученные от Госстраха по пятилетнему полису. Более длительные договоры страхования жизни заключались на детей — к совершеннолетию, к бракосочетанию. В тот период развития нашей страны инфляции почти не было, надежность системы страхования сомнений не вызывала. И хотя доходность была невысокой, но других инвестиционных инструментов, кроме вклада в Сбербанке и полиса страхования жизни, просто не было. Страховые агенты ходили по домам, по предприятиям, собирали небольшие страховые взносы. Людям это было удобно — не нужно было идти в сберкассу, чтобы заплатить за полис. На многих предприятиях были организованы «страховые уголки», где сидел страховой агент: к нему подходили люди, он заключал договор и брал деньги на месте. В каких-то семьях было заключено и по 2-3 договора страхования жизни.

Как Вы встретили распад СССР и единой советской системы Госстраха? Как пережили трудности 90-х?

После распада Советского Союза правопреемником Госстраха СССР стал «Росгосстрах». В 1991 году каждый его филиал получил право быть самостоятельным юридическим лицом. С одной стороны, такая децентрализация дала определенный толчок для развития в регионах. Но страхованию жизни это нанесло огромный вред.

К 1993 году ситуация стала очень сложной. Каждый регион России выпустил свои правила страхования — вместо одних стало по 30-40 разных правил. Оформлено все это было непрофессионально, подчас просто неграмотно. Накопительные договоры заключались как рисковые, чтобы сэкономить на налогах и резервах. Заключали договоры на длительный срок, а доходность при этом обещали в 100% или 200% от уплаченного взноса. В те годы действительно можно было получить такой процент по депозиту, но банки обещали такую доходность на срок не более года, а страховщики — на весь срок действия долгосрочного договора страхования жизни. И фактически никто ничего не контролировал. В такой ситуации, на фоне высокой инфляции в стране, люди в Красноярске, Свердловске и других регионах везли в Госстрах деньги мешками на машинах, на лошадях, на санках, чтобы заключить договоры страхования жизни. Где-то эти деньги были использованы не по назначению, где-то были куплены компьютеры и мебель для офиса, вместо резервов, часть денег съела инфляция, часть была размещена на счетах в банках, которые рухнули. В общем, резервы не покрывали обязательства по договорам, оставаясь большими, в основном, на бумаге...

Мне было очень больно смотреть на весь этот ужас, образовавшийся буквально за пару лет. Тогдашний мой руководитель Вячеслав Викторович Шахов меня попросил: «Светлана Дмитриевна, вы знаете все проблемы, которые сложились со страхованием жизни в регионах, нам нужна ваша помощь». Хорошо помню первое совещание, на которое собрались все руководители филиалов — у нас тогда их было 84. Я знала их лично, поэтому могла говорить открыто, старалась заставить задуматься о сделанных ошибках, об имидже страхования.

И постепенно мы начали наводить порядок в страховании жизни, ввели единые правила страхования во всех регионах. Это были классические правила, где были четко определены риски и условия.

На 1 января 1992 года в России было 52 млн заключенных договоров страхования жизни. При этом деньги из резервов по страхованию жизни ежегодно изымались государством по закрытому постановлению Правительства СССР на нужды государства под 8% годовых. Всего таким образом было изъято 18 млрд рублей из общей суммы в 24 миллиарда. Эти средства были возвращены только в конце 1994 года, и на них налоговые органы начислили штрафов за якобы неуплаченные налоги на огромную сумму. Мне пришлось целых три года доказывать, что это не прибыль, подлежащая налогообложению, а резервы по договорам страхования жизни, по которым надо производить выплаты. И мы сумели это доказать в Правительстве РФ, Минфине РФ и налоговых органах страны.

В конце 1998 года «Росгосстрах» возглавил Алексей Леонардович Головков, заслугой которого стали начавшиеся, вслед за компенсациями по вкладам в Сбербанк, компенсационные выплаты по советским взносам в Госстрах. Конечно, компенсация была неполной и выплачивалась не всем сразу, но было очень важно хоть что-то выплатить, хоть как-то поддержать людей. Могу прямо сказать, что если бы не огромные усилия, которые приложил Алексей Леонардович, соответствующего закона бы точно не было. По его указанию я работала в Государственной Думе над проектами документов, согласовывала формулировки. Больше двух недель из Думы почти не выходила: в 7 утра меня туда привозили, в 3 часа ночи увозили домой...

Как началась Ваша работа в нынешней компании?

В 2004 году, в соответствии с новыми требованиями закона о разделении лицензии по страхованию жизни и иным видам страхования, было принято решение создать специализированную страховую компанию, и в ноябре 2005 года мы получили необходимые лицензии. Компанию возглавил Александр Юрьевич Торбахов. Так началась огромная работа по возрождению страхования жизни. Для меня это было очень важно, потому что страхование жизни — это реальный показатель экономического развития страны, а наша российская экономическая ситуация по-прежнему непростая.

Я очень ценю, что мой нынешний руководитель в «Капитал Лайф Страхование Жизни» — Евгений Романович Гуревич — много времени и сил уделяет развитию классического накопительного страхования жизни, а также пенсионному страхованию в сочетании с медицинскими программами. Но самое главное, что всегда было и есть в КАПИТАЛ LIFE — это приоритет на развитие агентского корпуса. Агенты — это главная движущая сила страхования жизни. Какие бы технологии ни развивались, про накопительные программы надо говорить с человеком лично. И программы обучения и развития агентов, которые у нас сейчас применяются, позволяют дать человеку в любом возрасте достойную работу с достойным доходом.

Вы выбрали сферой своего карьерного роста личное страхование. Какие интересные программы и проекты в этой области Вы реализовали?

В личном страховании я с 1973 года. Фактически ни один новый вид личного страхования не внедрялся в страховую практику без моего участия — ни в советское время, ни в новое. Так что можно сказать, что я этим занималась большую часть своей жизни, поэтому мне особенно обидно было видеть, как созданная ранее система загнивала и погибала в 90-е. Но мы никогда не опускали руки.

Если говорить о Госстрахе СССР (а не секрет, что многие его документы брались потом за основу коммерческими страховщиками), я занималась подготовкой Инструкции о порядке определения и выплаты страховых сумм по личному страхованию, принимала участие в разработке правил страхования воспитанников детских интернатных учреждений, пожизненного (ритуального) страхования, новых правил по страхованию жизни, по которым стали работать все подразделения Госстраха в России, правил страхования с условием выплаты ренты, правил страхования от несчастных случаев. Под моим руководством осуществлялись операции по обязательному страхованию военнослужащих внутренних войск, сотрудников органов внутренних дел МВД России, по обязательному страхованию участников ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. С глубокой благодарностью могу сказать, что моя работа в сфере государственного страхования была отмечен наградами: медалями «За трудовое отличие» и «Ветеран труда».

А сегодня какие интересные проекты прорабатываете, чем занимаетесь в «Капитал Лайф Страхование Жизни»?

Я работаю со всеми документами, направляемыми в Центральный Банк, согласовываю все крупные выплаты, это два очень больших направления. Много работаю с молодыми сотрудниками, объясняю, учу, делюсь опытом. 16 лет назад, когда наша компания начинала свою работу на рынке страхования жизни многое создавалось с нуля: мы не взяли ни одного прежнего образца договора, готовили документы заново, автоматизировали процессы, разрабатывали новые программы, применяли новые технологии. Поначалу были сложности, ошибки, которые приходилось исправлять, не хватало людей. Двое врачей, которых мы привлекли для экспертизы выплат, со мной работали еще в Союзе, и мы готовили там первые инструкции, по которым сейчас, фактически, работают все российские страховщики.

А новые программы по защите от коронавируса, как они Вам?

Я скажу так: наши классические программы по страхованию жизни покрывают случай смерти по любой причине, в том числе и от коронавируса. У нас также есть новые программы , где выплата исчисляется в зависимости от количества дней, проведенных на лечении ковида в стационаре. Есть покрытие по временной нетрудоспособности вследствие заболевания. В наших программах можно гибко выбирать себе покрытие, есть основные риски, есть дополнительные, перечень очень большой — выбирай любые. Такой выбор дают и другие компании, хотя широта вариантов, на мой взгляд, у нас больше.

Еще много делается для повышения финансовой грамотности клиентов, чтобы он мог разобраться в программах и рисках, которые они покрывают. Здесь важна информация, развитие технологий в том числе.

Мы самая большая агентская компания на рынке страхования жизни сегодня. Агенты, умеющие хорошо рассказать о страховании жизни — это основная наша сила. Мы их обучаем бесплатно и помогаем начать путь консультанта. За период пандемии к нам пришло работать агентами очень много людей, как хорошо подготовленных, так и из других отраслей и сфер деятельности, которые быстро обучаются.

Вы участвуете в каких-то проектах ВСС, рабочих группах?

В данный момент нет, я попросила освободить меня от заседаний, хотя все равно мне на экспертизу поступают различные документы. Но ранее в разные годы — участвовала, прекрасно знаю Николая Федосеевича Галагузу, работали с ним вместе, в разных комитетах, рабочих группах.

Вы считаете, что сегодня в страховании существует некоторая кадровая преемственность, передача опыта?

Да, конечно, и это прекрасно, что она есть. Я считаю, что наши знания, которые не всегда можно передать на бумаге, нужно передавать молодежи через беседы, совместную работу. Многолетний опыт, накопленный в индустрии с советских времен, очень важен. Но и личный опыт каждого специалиста, продавца — тоже бесценен. Если его не передать, молодой человек будет простым исполнителем «от и до», не начнет мыслить и писать документы так, чтобы это было понятно всем.

Ваши дети имеют отношение к страхованию?

Дети — нет, моя дочь — медицинский работник, сын занимается бизнес-деятельностью. Дочь, объясняя, почему не пошла в страхование, говорила: «Мы тебя почти не видели, ты домой с работы приходила только чтобы нас покормить и отругать» — видимо, наше дело производило впечатление отнимающего все силы. Но тогда для меня это была новая деятельность, я много не знала, стремилась научиться, и ещё очень много было командировок (по 8-10 за год).

А вот внук у меня — юрист, хорошо знающий финансы, в том числе и страхование. Он работает в банке.

Мы поздравляем Вас с юбилеем, желаем здоровья, долгих лет жизни и дальнейших профессиональных успехов. А что бы Вы пожелали рынку, коллегам по страховой индустрии?

Благодарю. Знаете, однажды, в 90-е годы на лекции меня спросили: «Как написать договор так, чтобы по нему никогда не платить?». И я ответила: «Если вы с таким настроением пришли в страхование — уходите». Я убеждена в том, что настоящую карьеру в страховании делают люди, заинтересованные не только в получении заработка прямо сейчас, а думающие на перспективу, которые работают с душой. При этом, конечно, не надо забывать, что страхование — это не благотворительность, а бизнес. Так вот, я бы хотела пожелать всем, кто будет трудиться в отечественном страховании в дальнейшем, работать с душой, с интересом, не формально, стараясь помочь сделать все, что возможно. Если людям будет интересно работать, то у них все будет складываться так, как надо.

Присоединиться к поздравлениям.